Ниже приведены статьи, заметки и сообщения, публиковавшиеся в петроградских газетах ("Петроградский голос", "Дело народа") в апреле-мае 1918 года и связанные с предъявленным финскими белогвардейцами ультиматуме о сдаче форта Ино и его последующим взрывом поздним вечером 14 мая 1918 года.

Источник: Дело народа, 26 (13) апреля 1918 года, №29

Требование сдачи форта Ино.

Вчера в 7 час. вечера на форт Ино явились парламентеры белогвардейцев, предъявившие требование немедленно сдать форт со всеми припасами и снаряжением. Когда это требование было отвергнуто, белогвардейские парламентеры изъявили желание дать гарнизону сроку 24 часа для сдачи форта.

Петроградский совет комиссаров считает притязание белогвардейцев на форт Ино ничем не обоснованным. Принято решение защищать форт и ни в коем случае не отдавать его белогвардейцам.

Источник: Петроградский голос, 28 апреля 1918 года, №69

Финляндская угроза.

КРОНШТАДТ, 25 апреля. В связи с предъявленным ультиматумом военный отдел совета решил форт Ино без боя не сдавать и принял срочные меры по обороне форта как с суши, так и с моря. Военный отдел кронштадтского совета работает в тесном контакте с местным военно-морским комитетом, с военным руководителем по обороне Петрограда - Шварцем и советом нар. комиссаров петроградской трудовой коммуны. Военный отдел совета полагает, что положение Кронштадта зависит от степени участия немецкого командования в предъявлении ультиматума. Последнее совершенно не выяснено, тем более, что по Брестскому договору форт Ино остается в руках русских.

Сведения о нахождении германского флота вблизи форта Ино и в Биорке не подтверждаются. Военный отдел призывает население сохранять спокойствие, не поддаваться провакационным сведениям и верить только официальным сообщениям. Отряды финской красной гвардии, перешедшие на русскую территорию в районе форта Ино разоружаются и отправляются в Петроград, как интернированные войска. (ПТА).

Форт Ино.

Наш сотрудник запросил по телефону кронштадтский совет р. и с. д. о положении форта Ино.

Председатель исп. комитета совета заявил нашему сотруднику следующее:

- Мы даем исключительно официальные сведения в отношении военных действий в Финляндии. Но в данном случае я должен сообщить, что форту Ино никто не угрожает и на нем все спокойно.

Что касается ультиматума, предъявленного белогвардейцами о сдаче форта Ино, то я лично считаю, что сообщение об этом факте сильно раздуто.

На замечание нашего сотрудника, что, по слухам, форт Ино со вчерашнего дня не отвечает комиссариату по финляндским делам на телефонные запросы, председатель исп. комитета ответил, что это не должно внушать никаких опасений за судьбу форта, так как это явление чисто случайное: возможно, что телефонные провода попорчены.

Съезд советов северной области.

26-го апреля в Смольном открылся областной съезд советов северной области.

Первым выступает председатель сов. нар. ком. Зиновьев. Он останавливается, прежде всего, на событиях двух последних дней.

- Эти события, - говорит он, - настолько тревожны, что о них необходимо иметь исчерпывающее представление. Я имею в виду события на форте Ино. В течение трех последних дней мы получали от команды форта Ино одну за другой тревожные телеграммы с сообщениями, что финские белогвардейцы подходят и хотят занять форт, предъявляя прямой ультиматум в этом смысле.

В телеграммах указывалось, что белогвардейцы предлагают сдать форт не только со всеми орудиями и снаряжением, но и всеми продовольственными запасами. Еще более мы встревожились, когда получили от коменданта форта Ино телеграмму, в которой говорилось, что для защиты форта не имеется необходимых сил и потому его необходимо немедленно сдать белогвардейцам. Заявление коменданта, старого офицера, который советовал нам сдать форт, так как это, дескать, "соответствует брестскому договору" - нас особенно удивило.

Ничего еще не зная о положении дел на месте, но совершенно определенно сознавая, что брестский договор ни в коем случае не обязывает нас к сдаче форта Ино, мы решили сопротивляться до последней возможности, и я вместе с Лашевичем выехали в форт для выяснения положения на месте. Там мы застали глубоко возмутительную картину предательства. Предателем оказался комендант Ананьев, который захватил планы обороны и перебежал на сторону белогвардейцев. Оказалось, что Ананьев распускал слухи, тревожащие население и гарнизон и доказывал последнему бессмысленность защиты, так как форт должен отойти к белогвардейцам якобы по брестскому договору, Ананьев даже прямо запрещал защиту форта.

Зиновьев указывает, что некоторые представители офицерского состава Кронштадтской крепости вели приблизительно такую же политику, но "низы" по его словам отнеслись иначе.

Матросы добровольно выделили из своей среды отряд свыше пятисот чел. и послали немедленно к самым опасным местам. На эти опасные места явились также отряды путиловцев, и туда же двинулся латышский полк.

Форт Ино был таким образом удержан, по словам Зиновьева, преимущественно рабочими Сестрорецка.

- Когда мы выяснили все это, - продолжал Зиновьев, - мы отправили для переговоров с наступающим неприятелем делегацию. Я был в этой делегации и установил, что немцев в белогвардейских бандах было очень мало. Белогвардейцы предъявили нам наглый ультиматум о немедленной сдаче. Мы им ответили, что если среди них есть подлинные представители немецкого командования, то они должны знать, что в Россию уже прибыл посланник Германии, и подобное требование через него только и может быть предъявлено, и если сов. нар. ком. признает необходимым это требование исполнить, то мы подчинимся его воле. До тех же пор ни о какой сдаче не может быть и речи. Услышав это заявление, белогвардейцы сбавили тон и перестали настаивать на сдаче.

В результате было установлено что-то вроде перемирия, текст которого будет распубликован. В общем вся обстановка определенно свидетельствует, что налетчики успех своего плана построили исключительно на панике и предательстве. Они просто-напросто рассчитывали взять форт "на ура". Это им не удалось. На помощь прибыл корабль "Республика" и другой большой корабль "Гангут".

Положение дел в настоящее время зависит исключительно от нас самих.

Областной съезд должен установить гласный лозунг: "Надо подтянуться во что бы то ни стало".

Источник: Дело народа, 28 (15) апреля 1918 года, №31

После Ино.

История с ультиматумом форту Ино может считаться выясненной со своей внешней, фактической стороны. Со значительным опозданием, мы все же узнали из доклада Зиновьева на съезде советов Северной области о том, что было. Нельзя, однако, сказать, чтобы наша осведомленность увеличилась в отношении того, что есть и что будет.

Создавшееся положение Зиновьев охарактеризовал так: "установлено что-то вроде нейтральной зоны, за которую воспрещено выходить обеим сторонам в ближайшее время". Едва ли это очень вразумительно и способствует уяснению хода событий - "что-то вроде" и "на ближайшее время". Что же будет дальше, - на это вопроса не дано. А именно его ставит, на него ясного и недвусмысленного ответа требует связанное с ультиматумом в Ино угрожающее обострение финляндского вопроса в его теперешней, послебрестской постановке.

В конце концов, осведомленность широких общественных слоев ничуть не увеличилась. Сейчас, как и двое суток назад, известно о самом факте предъявления ультиматума, правда, с большими подробностями, да решение совета комиссаров Петроградской Коммуны не сдавать форт, а защищать. Причем, по утверждению Зиновьева, при данном состоянии обороны защита может длиться не более двух недель... Разве это та истина, та ясность и определенность, которых сейчас вправе требовать страна?

От нее оказались забронированными последние события в Финляндии. Для "успокоения общества" коммунистической властью было использовано старое средство самодержавия - печати заткнули рот. Запрещено было печатать о происходящем в Финляндии на основании частных сведений; официальных же или совсем не было, или они были слишком скудны. Вообще же, официальные учреждения ничуть не заботились о широком осведомлении. Вынужденное неведение, очевидно, почиталось даже выгоднее, ибо в одном из самых компетентых учреждений нашему сотруднику пообещали вместо сведений "пулю в спину".

Такое официальное осведомление, построенное на обычном третировании широких масс, не вязалось с теми возможностями, которыми финляндские события угрожали России вообще, Петрограду в особенности. От этих возможностей нельзя было отмахнуться героической фразеологией начальства. Понятную тревогу населения Петрограда они успокаивали мало.

Инцидент с фортом Ино подчеркивается совпавшим по времени сообщением германской главной квартиры в Финляндии, что "германские войска соединились с финской армией". Сообщением этим устанавливается общность действий единой отныне военной силы. Устанавливается она и тем, что почти накануне выступления белогвардейцев у Ино германским командованием был предъявлен аналогичный ультиматум Свеаборгу. Больше того, там даже никаких сроков не давалось, а прямо говорилось о "реальной силе".

И коммунистическая власть ей уступила. Народный комиссариат по ин. делам, специализировавшийся по истолкованию и выполнению ультиматумов, нашел соответствующую статью брестского договора и озабочен только одним - судьбой имеющегося в Свеаборге и принадлежащего Российской республике имущества. В просьбе об охране и выдаче последнего весь смысл ответной ноты Чичерина.

Если бы прожитые месяцы "передышки" не дали нам столько примеров "готовности" и "лояльности" со стороны большевистской власти, можно было бы думать, что сейчас, после ультиматумов Ино и Свеаборга, мы подошли к пределу. К тому пределу, который, в конце концов, должна иметь всякая эластичность. Оказывается, однако, что у большевистской власти эластичность эта беспредельна. Горделивые позы комиссаров принимают совсем противоположные очертания после росчерка пера народного комиссара по иностранным делам. Большевистские Мальбруги так же быстро отступают, как и собираются в поход. Тот же Зиновьев, в качестве комиссара Петроградской Коммуны подписавший постановление не сдавать форта Ино, в качестве делегата к белогвардейцам заговорил пониженным тоном. Осведомившись, есть ли среди белогвардейцев подлинные представители германского командования, неукротимый Зиновьев предложил им... предъявить свой ультиматум через германского посла, обещав подчиниться воле своего верховного государственного органа.

Только что квалифицированный Зиновьевым "наглый ультиматум" сохраняет свою квалификацию, очевидно, до предъявления его германцами. И с этой расценкой того, что могут немцы и что белогвардейцы, совпадает прием последних под Ино. Как очевидец, тот же Зиновьев устанавливает, что "большинство белогвардейцев переодеты в немецкие мундиры, очевидно, чтобы устрашить нас".

И, действительно, устрашили. Об этом свидетельствует "ряд волшебных изменений" г. Зиновьева, сперва комиссара Петроградск. Коммуны, а затем делегата к белогвардейцам, увидевшего немецкие мундиры...

В этом столько позора, что не может быть места злорадству. И до злорадства ли, когда перед "реальной силой" остается та же истерзанная, изо-дня-в-день предаваемая, растаскиваемая по клочкам Россия и разлагающаяся революция. К ней присоединяется теперь Финляндия, уже залитая кровью, с днями кровавой расплаты впереди.

И в этот ответственный момент, когда цепкие лапы германского империализма тянутся к нам через финляндскую границу, когда ясно, что никакого удержа им быть не может, что делает большевистская власть? Она пользуется случаем, чтобы лишний раз наложить руку на ненавистную ей независимую печать.

Опасаются сеянья паники, но как остановить те темные слухи, которые ползут с финляндской границы? Или надеются, что их рассеют звонкие фразы комиссаров?

К чему, вообще, все слова?.. Дело ясно, и оно в том, что нынешняя власть знает, что страна против нее. Знает и спешит заткнуть рот печати...

Создавая полицейскими мерами блаженство неведения, большевизм хочет вести страну. И тащить, спасая сохранение за собой власти, к полному подчинению "реальной силе", перед которой он сделал бессильной и страну, и революцию.

Д. Скворцов.

Источник: Петроградский голос, 9 мая 1918 года, №75

Форт Ино.

Русскому уполномоченному представителю в Берлине Иоффе передана следующая радио народного комиссариата по иностранным делам: "Германия требует передачи форта Ино Финляндии. Ино входит в систему кронштадтских фортов. Передача его Финляндии равносильна капитуляции Петрограда. Попытайтесь найти приемлемый выход".

Источник: Дело народа, 16 (3) мая 1918 года, №43

Взрыв форта Ино.
Официальное сообщение.

Вчера, в 11 час. 30 мин. ночи, после трехкратного категорического настаивания финских белогвардейцев на очищении русскими войсками форта, последний взорван по приказанию коменданта кронштадтской крепости.

Гарнизон эвакуирован.

Взрывом форт уничтожен. Боевых столкновений не было.

Военный совет северного участка и петроградского района немедленно приступил к выяснению всех обстоятельств, следствием которых явился взрыв форта.

Источник: Петроградский голос, 17 мая 1918 года, №82

Взрыв форта Ино.
(От нашего корреспондента).

Глухой гул отдаленного взрыва был слышен в Кронштадте в ночь на 15-е мая. И вскоре по городу распространился слух:
- Взорван форт Ино.

Как взорван? Кем? Почему? Этого не знали жители Кронштадта и, понятно, волновались.

Им казалось, что немцы и финляндские белогвардейцы совсем близко от города, что вот-вот начнутся взрывы других кронштадтских фортов... А потом?

Они читали решение заседающего в Кронштадте съезда балтийских моряков о необходимости упорной защиты Ино. Но они не знали истинного положения вещей, они не знали, что для этой защиты нужно чуть ли не два десятка тысяч войск, настоящих боевых войск...

Правящие круги Кронштадта, конечно, были в курсе событий. Шла усиленная эвакуация из форта всего, что можно вывезти. На буксире инженерных пароходов баржи увозили с Ино боевое снаряжение, и все то, что не должно было достаться противнику, если переговоры о форте примут такой оборот, что укрепление придется сдать...

Форт расположен на мыске Ино-Неми близ Териок и был предназначен для обороны морских подступов к Кронштадту и Петрограду. Фарватер залива находился под обстрелом его орудий.

Мыс Ино-Неми в прежнее время служил показательным пунктом для вычисления скоростей судов. От него начиналась "мерная миля", где испытываемые корабли развивали свой ход и определяли его быстроту.

Когда в конце прошлого столетия был выработан новый план обороны Кронштадта, мыс был использован для постройки сильного укрепления. Средств на сооружение форта не жалели. Управление строителя крепости, выполняя задание, тратило на него миллионы.

Приезжали генералы, приезжали великие князья, осматривали постройки, находили все в порядке: бетонные сооружения, грозные орудия, оборудованные приспособления, склады боевых припасов и т.п.

Правда, раздавались голоса, что хорошо укрепленный со стороны моря, форт с суши - теперь это уже не секрет - не достаточно обеспечен.

Начались работы по сухопутной обороне форта. Велись они, однако, без строгой системы. Вот, между прочим, характерный пример этой "беcсистемности". По решению одного генерала, для того, чтобы расчистить пространство для обстрела, была вырублена часть ближайшего леса. Явился другой "руководитель" и признал, наоборот, что деревья нужны для защиты фортовых укреплений. Возник вопрос о насаждении новых деревьев на вырубленном участке...

А потом война, революция, бывший гарнизон форта усиленно митинговал, рассылал делегатов, агитировал, выносил резолюции. Затем демобилизация воинских частей, история с комендантом форта Ананьевым, едва не сдавшим его еще полтора месяца назад...

Таковы этапы событий на этом кусочке кронштадтской крепости, приютившемся на чужой территории, среди враждебного местного населения.

Гарнизон форта не хотел отдавать его врагу, но обстоятельства оказались сильнее. И когда требования белогвардейцев об очищении форта стали все более настойчивыми и подкреплялись стягиванием крупных сил в район Ино, стало ясно, что форта не удержать...

Из Кронштадта пришло распоряжение вывезти гарнизон и взорвать укрепления. С вечера было все приготовлено для взрыва: заложены динамитные заряды под установками орудий, в казематах и других пунктах форта.

Гарнизон форта был посажен на суда. Подожгли некоторые постройки, суда отчалили от берега...

А потом загремели взрывы. Их было несколько. Особенно был силен взрыв боевого склада. В воздух летели громадные куски бетона, обломки сооружений, части пушечных установок...

Неизвестно, как скоро после того финляндцы вошли в разрушенный форт, но, по общему убеждению, воспользоваться им для действий против Кронштадта и ближайших укреплений им не придется. Если даже форт и не "сравнен с землею", то боевое значение он, несомненно, потерял...

Так говорят в Кронштадте компетентные лица.

- Отразится ли уничтожение форта на общей обороноспособности Кронштадта?

На этот вопрос здесь отвечают:
- Потерять форт, еще не значит потерять всю крепость...

А-н.

Кронштадт, 16-го мая.
(По телефону).

На состоявшемся вчера ночью заседании кронштадтского совета раб. и солд. депут. был заслушан доклад коменданта Кронштадтской крепости тов. Артамонова о взрыве форта Ино.

По заявлению тов. Артамонова, форт Ино взорван по его личному приказанию, на основании предоставленного ему постановлением военного отдела права единоличного распоряжения при непосредственной опасности в виду близости неприятеля.

К приказу о взрыве его вынудили следующие соображения. Белогвардейские парламентеры в третий раз заявили, что у них имеется приказание предложить гарнизону очистить форт и передать им вооружение на основании дипломатических переговоров между Москвой и Берлином.

Будучи уверенным, что дипломатический курьер привезет неблагоприятное по своему содержанию решение и зная, с одной стороны, что защита форта Ино с суши при отсутствии мало-мальски порядочных тыловых укреплений, отсутствии резервов и проч., было бы абсурдом, и что форт пришлось бы взорвать вместе с людьми, так как во время боя нельзя было бы эвакуироваться, с другой стороны, считая сдачу форта дипломатическим путем во всем вооружении позором, он решил прибегнуть к решению взорвать форт до прибытия дипломатического курьера.

Эвакуация людей и имущества была произведена совершенно спокойно. Сначала были эвакуированы Новгородская, Выборгская и Ямбургская части, последними Латышская часть и артиллерийская.

Взрыв был произведен в 11 ч. 30 м. ночи. Прежде всего произошел ряд взрывов всех подрывных зарядов. Через несколько секунд взорвались снарядные (шести- и одиннадцатидюймовые) погреба.

В течение полутора часов произошло 40 больших взрывов.

Приказ о взрыве тов. Артамонов сделал на свой страх и риск, так как положение форта им считалось безнадежным. Не зная, как отнесется к его действиям совет, тов. Артамонов все же заявил, что он считает свои действия правильными при сложившейся обстановке и сам себя считает правым перед своею совестью.

По заслушании доклада тов. Артамонова, кронштадтский совет раб. и солд. депут. постановил. Не входя в обсуждение правильности соображений коменданта, следствием коих явился взрыв форта Ино и считаясь с фактом совершенного взрыва, выделить комиссию в составе трех членов совета, с привлечением специалистов от военного отдела, военно-морского комитета и командования флотом для собрания точных данных. В комиссию от совета избраны: т.т. Гредюшко, Курашев и Волков. (ПТА).

Какой штаб?

Вчера распространился слух, переданный "Новой жизнью", будто в версте около форта Ино находился германский штаб, который должен был погибнуть.

Слух этот, по-видимому, лишен всякого основания.

- Насколько нам известно, - сказал нашему сотруднику один моряк-кронштадтец, - там немецкого штаба не было. Быть может, дело идет о каком-нибудь штабе белогвардейском... Но и тот не мог погибнуть, так как взрыв произошел далеко не неожиданно. Форт начали жечь с 9 часов вечера. В Кронштадте видели, как форт был буквально окутан дымом! Нечего и говорить, что местные жители, не говоря уже о белогвардейском штабе имели достаточно времени для того, чтобы спастись. Как-никак, а взрыв последовал только три часа спустя после начала пожара!..

Радио в Берлин.

МОСКВА, 15 мая. Народным Комиссаром Чичериным отправлена Иоффе в Берлин следующая радио-телеграмма: "Сегодня утром гр. Мирбах известил нас, что по полученным германским правительством сведениям, батареи ф. Ино 11-го мая обстреливали финляндские войска и о том, что, в разрезе с постановлением Брестского договора, у форта Ино, стоит русский крейсер. По наведенным справкам выяснилось, что никакого обстрела финских войск с форта Ино произведено не было. За выстрелы могли быть приняты взрывы на ф. Ино, когда под давлением ультиматума о сдаче форта, предъявленного белогвардейцами вопреки тому, что переговоры о судьбе форта Ино были не закончены, комендант форта в том крайне тяжелом положении, в котором он оказался, не нашел другого исхода, как произвести взрывы боевых запасов. Крейсер "Олег" стоял у форта Ино для того, чтобы принять гарнизон в случае решения об очищении форта, но после протеста он был удален. Подписал временный заместитель народного комиссара по иностранным делам Чичерин. (ПТА).

Источник: Дело народа, 17 (4) мая, 1918 года

Московская газета "Новости Дня" сообщает, что верховный военный совет запросил ген. Шварца, при каких обстоятельствах комендантом было издано распоряжение взорвать форт Ино. По мнению верховного военного совета, для этого не было достаточных оснований, ибо комиссариат по иностранным делам еще не закончил переговоров с германским правительством о судьбе форта Ино. Советская власть полагала, что в результате этих переговоров будет достигнуто какое-либо компромиссное соглашение. Таким образом, взрыв форта Ино явился для советской власти полной неожиданностью.

Вопрос о порядке предания суду коменданта Кронштадтской крепости, отдавшего распоряжение взорвать форт, будет обсуждаться в верховном военном совете. Ген. Шварц знал об этом распоряжении и, таким образом, комендант имел полное основание взорвать Ино, тем более, что он обладал широкими полномочиями. Военные круги далеки от мысли обвинять коменданта в государственной измене, однако, они считают, что распоряжение взорвать форт было преждевременно.

Источник: Петроградский голос, 18 мая 1918 года, №83

После взрыва Ино. (От нашего корреспондента.)

Прибывшие с Ино защитники форта передают, с каким остро-болезненным чувством гарнизон оставлял его перед взрывом. Некоторые плакали. Другие говорили, что лучше погибнуть под обломками форта, чем отдать его врагу.

Посадка людей на суда была произведена в образцовом порядке под прикрытием присланного из Кронштадта боевого корабля. Солдаты толпились на палубе, следя за тем, что происходит на берегу.

Раздались первые взрывы: это подрывались оставленные на форте орудия. Суда отправились к Кронштадту. Шли они тихи ходом. Когда они были в расстоянии трех морских миль, от северного берега загремел огромной силы взрыв, - взорвался бомбовый склад. Ряд мелких взрывов последовал за ним. На несколько минут сооружения форта скрылись в облаки черного дыма...

- Никогда не забыть этой картины, - печально говорят очевидцы-защитники форта.

Источник: Петроградский голос, 19 мая 1918 года, №84

Подробности взрыва форта Ино.

КРОНШТАДТ, 17 мая (ПТА). Военный отдел кронштадтского сов. с. и р. деп. считает долгом довести до сведения широких слоев населения следующее:

1) Форт Ино был минирован заблаговременно командой кронштадтского минного батальона. Общий вес подрывных зарядов составил 300 п. пироксилина. Под основания 12-ти дюймовых башенных орудий было заложено по 24 п. пироксилина. Минированы были все орудия и снарядные погреба. Взрыв был произведен с форта "Красная Горка" по кабелю около 25 верст, что дало возможность эвакуировать весь гарнизон до одного человека. 2) Со всех орудия были сняты замки и увезены в Кронштадт. 3) Взрыв произошел без отказа. Кроме главного взрыва в продолжение около 1 1/2 час. произошло до 40 взрывов большей и меньшей силы. Форт ликвидирован совершенно, и финским белогвардейцам остался лишь кусок земли с обломками фортовых сооружений и сгоревшими и разрушенными постройками, не представляющими никакой опасности для Кронштадта и его фортов¹.

1. Вопреки официальным заявлениям форт был взорван лишь частично. В частности, уцелели несколько орудий. Вторичный взрыв форта Ино был проведен в 1920 году по Тартускому мирному договору между Советской Россией и Финляндией.